- Какова сверхцель журнала «Другое полушарие»?
Задача журнала, выходящего под эгидой Международной Академии Зауми, в сущности проста: по возможности охватить, отразить и проанализировать авангардный/пост-авангардный/околоавангардный контекст современной литературы, изобразительного и аудио-искусства, «заархивировать» опыт исторического авангарда. Первоначально вообще журнал задумывался как эдакий большой динамический, развивающийся архив авангарда. Но, честно говоря, не удается пока реализовать на должном уровне даже четверть того, о чем мечталось. Просто потому, что, во-первых, приходится куда-то ходить на работу, чтобы прокормить семью, во-вторых, есть много сторонних проектов (в том числе музыкальных), а рук не хватает. Вообще это нормально, культура в России традиционно продвигается «на халяву», на энтузиазме, в свободное время и, в лучшем случае, с минимальной финансовой поддержкой. Таким образом она, культура, сохраняет хотя бы ощущение честности.
Журнал существует в Интернете, выходит в PDF-варианте. О бумажной версии мы даже и не задумываемся – в отличие от авторов: Интернет открывает нас читателю, бумага же… возни много, тираж крохотный, нервы, реализация такого продукта в России нулевая, смыла – ноль.
В настоящее время «Другое полушарие», который мы делаем вдвоем с Сергеем Бирюковым, это конгломерат проектов: собственно журнал, ежегодный фестиваль «Лапа Азора», лэйбл саунд-поэзии и аудио-арта Another Hemisphere Records, лэйбл радикально-экспериментального саунда (любая музыка с битрейтом от 1 kbps до 64 kbps – не выше) Microbit-Records и видео-звуковой журнал ARTronic Poetry. Впрочем, последний, вероятнее всего, в ближайшее врем трансформируется. Либо это будет журнал в журнале при buy generic kamagra online
«ДП», либо аудио-визуальный блог журнала. Я оброс проектами, и уже просто физически не вытягиваю самостоятельные образования, поэтому вынужден теперь то и дело объединять проекты, выстраивать пирамиды из бесконечных надстроек.
- lesbian videos В википедии написано: «Значительное внимание журнал уделяет истории русского и зарубежного авангарда, архивным публикациям». Можно ли это трактовать как традиционализм?
Я солидарен с поэтом и издателем-исследователем Евгением Степановым: нельзя делить литературу (и искусство в целом) на традицию и авангард. Действительно, с точки зрения филологии подобное деление абсурдно. И то традиция, и это – традиция. Если Быков – это постакмеистическая традиция, то творчество Бирюкова располагается в ТРАДИЦИИ классического русского и европейского футуризма. Мы же (в смысле – все участники литературного и художественного процессов), конечно, различаем эти две традиции, по-прежнему делим все искусству на традиционализм и авангард просто потому, что нам так удобнее.
- Расскажите, пожалуйста, об авторах и географии журнала.
Задача непростая – за почти пять лет существования журнала, через «ДП» прошло около 400 авторов, включая разовые публикации (одно-два стихотворения в рамках рубрик «Антология номера»): это поэты, художники, саунд-поэты, драматурги, филологи и публицисты. Это и мэтры, и дебютанты. Из регионов бывшего СССР представлены практически все имена авангарда – от Бирюкова, Литвак, Альчук и Горнона до Шерстяного и Ры, но с журналом и его приложениями охотно работают и знаковые фигуры современного европейского и «более западного» авангарда: знаменитый французский поэт, художник и прозаик Пьер Гарнье, бельгийцы Елле Меандер, Филипп Меерсман, Тине Моник, Эрвин Ванмассенхове, Ливен Веркаутерен, Стайн Вранкен, Петер Холвут-Хансен и другие, англичанин Питер Во, легендарный голландец Яап Блонк, австралийцы Аманда Стюарт и Тим Гэйз, американцы Майкл Джэйкобсон и Эндрю Топель, Сату Кайконен из Финляндии, немцы Хартмут Гееркен, Генрих Киршбаум, Дирк Хёлструнк, Михаэль Лентц, живущий в Германии американец Дэвид Мосс, австрийцы Вальтер Остеркон и Йорг Пирингер, канадец Марк Сазерленд, швейцарка Хейке Фидлер… Перечислять можно еще долго. Но среди авторов не только авангардисты – с журналом сотрудничают два известных Михаила - Михаил Евзлин и Михаил Эпштейн.
В общем, проще открыть раздел «Индекс авторов «Другого полушария».
- Вокруг журнала развивается несколько проектов – фестиваль «Лапа Азора», приложение «ARTronic Poetry» и лейбл «Another Hemisphere Records». Расскажите, пожалуйста, об этих инициативах. Связаны ли они online payday loans между собой?
Все «сторонние» проекты так или иначе связаны между собой, ведь все это единый комплекс под общим названием: ПРОЕКТ ДРУГОЕ ПОЛУШАРИЕ. Приложение и лэйбл объединены попыткой внедрить (точнее – возродить, вернуть) на нашу почву звучарной поэзии. Не звучащей, не стихов с выражением, а именно SOUND POETRY, когда звучащая, произносимая фонема порой имеет большее значение, чем слово написанное. Ведь так получилось, что, зародившись в России (Зданевич, Крученых), звучарная поэзия к 1930-м годам у нас была уничтожена, а в Европе, напротив, получила развитие – сначала через творчество дадаистов, позже через перформансы группы Fluxus и т.д. В 2008 году мы предприняли попытку выпустить Артроник в формате CD-альманаха с хорошим оформлением и относительно большим тиражом. Дебютный и единственный выпуск альманаха получился насыщенный и впечатляющий по авторскому составу: подлинные мэтры, классики мировой звучарной сцены – Анри Шопен, Яаап Блонк, Валерий Шерстяной, Хартмут Гееркен, Михаэль Лентц, Сергей Бирюков, Дэвид Мосс, Марк Сазерленд, Аманда Стюарт и т.д., и т.д. Более 60 эксклюзивных трэков! Добавим к этом разделы, посваященные видеоарту, медийной визпо и прочим «небумажным», «технократическим» формам бытования поэзии... Но по разным, в основном экономическим, причинам осуществить задуманный проект не удалось. Точнее он все же был реализован, но в Интернет-формате – выпустили как сетевой релиз под маркой лэйбла Another Hemisphere records. Послушать-посмотреть и даже скачать эту антологию можно совершенно бесплатно на сайте журнала.
Интернет вообще оказался идеальной средой для популяризации и реализации – саунд-поэзии в частности. В конечном итоге несостоявшийся альманах трансформировался в нерегулярный журнал саунд-поэзии и видео-арта ARTronic Poetry. По большому счету появление этого проекта продиктовано сугубо техническими причинами – журнал «Другое Полушарие» перешел в формат PDF и, соответственно, публиковать аудио- и видео-материалы в рамках журнала стало проблемно.
Что касается лэйбла… Он так же стартовал в 2008 году и на сегодняшний день, если не ошибаюсь, остается едва ли не единственным лэйблом, ориентированным исключительно на популяризацию саунд-поэзии. Явление это по большому счету штучное, так что и релизов не особенно много, но зато все они – продукт высокого качества.
Фестиваль же «Лапа Азора» как-то стихийно, почти экспромтом вырос из вечеров «Другого полушария». Выход почти каждого выпуска мы отмечали большим поэзо-вечером в Зверевском центре современного искусства. И однажды, где-то в конце 2007 года, во время одной из таких презентаций разговорилось с Павлом Байковым и Борей Гринбергом о публичном бытовании авангардной поэзии, точнее даже не о всей поэзии, а о таких ее сегментах, как комбинаторика и звучарь. Посетовали, что вот-де фестивалей много, а специально заточенного под авангардную традицию как-то и нет вроде. Во всяком случае регулярного. А спустя два месяца появился первый «выпуск» «Лапы Азора». Это даже не фестиваль, а фестивальный цикл – без оргкомитета, финансовой поддержки, почти стихийно вспучивающийся посредь Москвы каждую осень и собирая, к моему удивлению, изрядное количество внимательно публики. На первом, кажется, фестивале в зале присутствовало более 200 человек – для поэтического вечера это почти аншлаг. Жесткого жанрового формата у фестиваля нет, неизменными остаются только концерты поэтов-комбинаторщиков и саунд-поэзии. В ноябре 2010 года состоялся уже юбилейный Пятый выпуск «Лапы Азора».
- Исчерпаны ли ресурсы выразительных средств и эстетических установок авангарда?
Вопрос неточен. Ведь что такое авангард? Это поиск новых выразительных средств, новых форм, смыслов и эстетик. И пока существует авангард – значит, искусство (литература, музыка, живопись) живет, развивается. Авангардисты – это сталкеры искусства. И если вдруг авангард как таковой исчезнет – это будет означать, что искать больше нечего, ресурсы исчерпаны, в искусстве вообще (а не в авангарде) наступил подлинный кризис идей. Пока есть динамично развивающийся авангард, за искусство можно быть спокойным.
- Ощущаете short term loan ли Вы разницу между произведениями авторов из столиц и авторов из провинции?
До porn mobile
Интернета «географическая самостийность» поэзии ощущалась остро. И мы могли легко распознать: вот это – Сибирская поэзия, это явно уральская школа, тут вот юг ощущается… Интернет размыл все границы. Конечно, поэзия не усреднилась, не стала одинаковой, напротив, она стала богаче языком и смыслами, а вот «географический почерк», за редким исключением, кажется, истончился, вымываемый открытостью культурного пространства Интернета. Но вот любопытная штука: в прозе-то «провинциальность» никуда не подевалась. Быть может потому, что прозаический текст структурно, «идеологически» менее «космополитичен», чем текст поэтический. У них разная эволюционная динамика.
- Ваше отношение к видеопоэзии.
Я вообще неравнодушен к любым формам бытования поэзии вне бумажного пространства. В какой-то мере я, вероятно, поэтический технократ. Поэзия удивительно гармонично вливается в любые формы и форматы искусства. Я бы вот никогда не подумал, пока не услышал, что стихи Гумилева так здорово сливаются с музыкой industrial! И ничуть от этого слияния не пострадали, напротив – наполнились новыми смыслами и дыханием.
- В чем отличие отечественной визуальной поэзии от западной (и восточной)? Перечислите, пожалуйста, самых ярких, на Ваш взгляд, представителей.
Мне кажется, если различия и существовали, то сегодня в условиях открытости культурных границ, они практически стерлись. Единственное, что сразу бросается все же в глаза: в отечественном визпо больше конкретики и привязанности к слову, западная же визуальная поэзия более абстрактна, асемична. Иначе говоря, в нашей визпо больше поэзии, в западной – визуальности. Хотя, конечно, это все очень приближенно и некорректно. На мой взгляд, сегодня визуальная поэзия переживает очередное свое Возрождение. Такое количество ярких, непохожих, запоминающихся работ, такое многообразие техник и приемов. Боязно перечислять наиболее ярких представителей – список окажется слишком большим, но лично для себя, индивидуально выделяю творчество Александра Бабулевича, Александра Федулова, Валерия Шерстяного, Эдуарда Кулемина, Светы Литвак, Александра Горнона, Михаила Лёзина, Александра Моцара, Дмитрия Зимина, Валерия Мишина, Майкла Джэйкобсона, Тима Гэйза, Сати Кайкконен, Эндрю Топель, Хейке Фидлер, Аманды Стюарт... И ведь, как водится, кого-то упустил…
- Считаете cartoon porn ли Вы асемическое письмо развитием/деградацией визуальной поэзии или это отдельное направление?
В асемическое письмо я влюбился безоглядно и, вероятно, навсегда с того самого момента, как Тим Гэйз познакомил меня с этим явлением. Точнее я, конечно, и раньше все это видел и даже соучаствовал, но в 2007, кажется, году Тим открыл передо мной всю художественную глубину асемического искусства. И то, что это направление визуального искусства стала стремительно завоевывать любовь русских художников, визуальных артистов и поэтов – закономерно, ведь что может быть более абстрактное, туманное, завораживающе неясное, чем русская душа. Эта неясность, многочитаемость, разнотолковательность и, вместе с тем, конкретность изобразительного языка делают асемическое письмо не просто разновидностью визуального искусства, а, быть может, наиболее универсальной ее формой. Сам язык асемики предельно универсален и интернационален. Поэтому, конечно же, асемическое письмо не деградация визуальной поэзии. Это и не развитие. Это, мне думается, все же какое-то ответвление. Я даже не уверен, что асемику правомерно называть визуальной поэзией. Оттолкнувшись от языка, асемика разрушила язык, стерла границы между языком вербальным и языком визуальным. Асемическоре письмо настолько мимикрично, что оно равноуспешно способно «прикидываться» и поэзией, и живописью. Да что далеко ходить за примерами: отправляем читателей на Интернет-проекты Джэйкобсона, Гэйза или твои, Глеб. Мне вдруг пришла в голову такая параллель. Асемическое письмо очень близко к независимому музыкальному течению essay writing
(или, точнее, явлению) Лоубит (lowbit, lo-bit, lobit, low bitrate), к активному распространению которого я, так случилось, причастен, создав лэйбл Microbit-records. В лоубите намеренно «охудшается» звук за счет снижения битрейта – вместо привычных 320 kbps до 40 или даже 8 kbps, но на выходе получается совершенно новое звучание, не существовашее ранее, непривычное, неясное. Так и в асемическом письме: с точки зрения ТРАДИЦИОННЫХ канонов изобразительного искусства асемика, вероятно, кажется чем-то неполноценным, упрощенным, но в этом упрощении такая фантастическая глубина, что дух захватывает!
- Какой, на Ваш взгляд, должна быть творческая и социальная позиция авангардиста в gay porn наши дни?
Пиши пока не мешают.
- Является real celebrity porn ли современный авангард реакцией на реальность или это аутистическая игра ума?
Мне кажется, любой художественный акт – реакция на реальность. Быть может, сегодня hot lesbian porn
это не так очевидно, как во времена немецких дадаистов, но художник, замкнутый на себя и в себя – мертвый художник (поэт, писатель, музыкант). Хотя, конечно, со стороны может показаться, что современный авангард (литературный во всяком случае) – слишком гуманитарный, филологичный, а значит, не достаточно социально смелый…
- Остается ли самиздат в настоящее время важной творческой стратегией?
Надеюсь, что самиздат всегда останется важной творческой стратегией, поскольку предлагает художнику реальную возможность сохранить творческую незаисимость. И в советские времена, и сегодня самиздат демонстрировал и продолжает демонстрировать не только более широкий спектр творческих стратегий, но нередко и более качественный материал. Почему-то так получается, что в России все самое интересное создается исключительно на энтузиазме – без вливания спонсорских денег и кураторства чиновников.
| < Prev | Next > |
|---|