Сайт журнала "Слова"

"В hot lesbian porn списке живых не значится"

Я никогда не возьму ноты. Закорючки на листе бумаги. Замкнутое пространство. Эта полутемная комната. Другая. Третья. Сколько комнат проходят через одну жизнь. Опять ноты. Из комнаты в комнату среди бумаг перебираются ноты. Как я их не люблю. Кто-то записал ими cartoon porn приговор одиночества. Пресловутые клочки бумаги. Исписанные на обороте телефонами, именами - буквами, цифрами, ничего не значащими. А ноты значат. Пока они со мной, ничего не изменится. Все будет идти так, как записано. Что там? Ля минор. Банальная тональность. Самая банальная из существующих. Не хочу прожить жизнь в ля миноре. А так записано. Что там еще, что среди этих бумаг? Рукописи - бисерными корючками годы внутренней правды, чеки, счета, документы, письма. Обрывки жизни, секунды сознания, порывы, эмоции - все в клочках бумаги и среди всего этого - путеводной нитью - ноты. Выбросить, сжечь - не могу. Смотрю на них и чувствую - пора менять комнату. Опять побег. Бегать приходилось всегда (от себя, не от кого-то). Куда убежать? Я люблю синие комнаты. Самыми добрыми и, видимо, счастливыми были именно синие. Счастливое было.... Давно. Не хочется вспоминать. Бессмысленно. Но синее останется. Хочу в синюю комнату. Не светлую, не большую. Кровать, шкаф, машинка и синее небо. А тут серое. Вечно серое небо над Москвой. Или где это? Все равно. Потому что не синее. Паровозный гудок. Какая нота? Одна - протяжная, зовущая, ждущая. Там, в моих нотах, прописанная. Поезд стоит и ждет своего вечного пассажира, а пассажир кидает в сумку ключи и майку; собирает обрывки; связывает бечевкой ноты. Шум внешний. Голоса вокзала. Но это только вовне моей головы. Я не понимаю их язык. Закурить... Молчу. Говорить не умею. Да, и считаю бессмысленным. Касса. Набор букв, превратившихся в звуки. Перрон. Вагон. Соседи с баулами. Зачем? Куда им это? Или у них там ноты? Сейчас, поезд тронется. Станет легче. Когда поезда трогаются, всегда становится проще. Что-то меняется, и я знаю, что поезд - тоннель до следующей комнаты. Не синей, другой, но и это хорошо. Тронулись, смотрю на перрон. А мне в уходящем поезде - машет рукой мой маленький еврейский бог. Хорошо. Потом я зайду в комнату и достану свои ноты. Как хорошо, что ты сейчас здесь, мой маленький еврейский бог.

Эта комната. Сверчок. Коморка за шкафом. Секунды удовольствий соперничают с часами лишений. Не имею права на исповедь! Хочется уйти, забыться, вернуться в эту комнату. Вспомнить. Что? Кого? "Не любила, но плакала. Нет, не любила, но..." Бессмысленно. Тени опутывают меня. Не реальность, но воспоминания. Полосы на потолке. Серое утро. Наступило. Опять. Закройте двери, оставьте меня в этой комнате. Такое бывает: комната и ее жилец сближаются, становятся одним миром. Во что-то же надо верить. Не могу, не умею - не верю. А вдруг это шанс? Вдруг поверить надо? Мне никто не celebrity porn дает подсказок. Одиночество в нотах и тени, путающиеся у ног. Они манят: так будет проще, гораздо проще. Еще не страшно. И уже поздно. Поздно говорить и бояться. Фонари и машины. Голос: "Могу я соврать?" - Не можешь! Не можешь! Зачем-то так надо, чтоб кто-то был честен, но я не верю. Путаюсь в мыслях. Наступает ночь. Хочу остаться здесь до конца. В этой комнате.

Что здесь конец? Что есть путь - попытка постижения вечности. Рано менять комнату. Сомнения. Неправда поступков и поезда. Я не спешу, это лишь видимость. Смешно спешить, когда некуда. Когда не хочется уходить, глупо не остаться, а я все равно ухожу. Вернусь - знаю. Что тогда изменится? Нет слова "Должен". Не честное слово - "Бегом". На уровне интуиции туда, где хочу быть... Почему же я здесь? Я не должна. Не здесь. За что прощать? Что помнить? Помню синие комнаты. Помню эту, пока, сейчас, покуда не вернусь. Не хочу чужие комнаты. Не люблю чужие жизни. Лучше свои. Я не разрушитель. Не ненависть - боль. Зачем вы делаете мне больно? - Так надо. - Не называйте моего имени... Как последняя просьба умирающего, - не называйте. Будете. Всем присуща жестокость. Хочу уйти. Не могу. Время. Стрелки часов такие медленные, когда от них что-то зависит. Перекрутить бы их. Зачем вы говорите со мной, я же молчу. Не спрашиваю, а Вы говорите. Не верю в специальные фразы. Не верю в вас. Не могу. Не люблю. Когда это кончится, вернется та комната. Пройдет время - быстро, но не легко - и я напишу письмо тебе. Последнее, больше писать не буду. Я это сейчас знаю. Это написано. Бережно закрываю ноты.

Гул в ушах. Опять поезд. Назад в мою комнату. Хорошо. Но можно ли себе позволить? Можно ли поверить, что все сложится и растопит кубики льда? Не знаю. Вот она, моя комната. Достаю ноты. Иллюзия, что они рассыплются в прах. Нет. Целы. Все равно. Здесь хорошо. И ты здесь. Что же, одна из добрых комнат. Пусть дни будут тихими и серыми. Может быть, больше не придется бежать. Посмотри на ноты. - Зачем они тебе? - Я их ненавижу. Давай их сожжем, чтобы все осталось так, как есть сейчас. Страшно. Они меняют жизнь. Что без них будет? - Зачем ты это делаешь? - За любовь... Пыль и nude celebrities пепел. Темно. Да, именно. В театре теней сегодня темно. Комната сжимает веки. Что произошло? Огонь. Пепел. Безумие. Сейчас знаю, нельзя было трогать ноты. Разве так бывает? Ты больше никогда не станешь собой. А мне что делать? Бежать? Менять комнату? Кто эти существа рядом со мной? Тени. А ты где-то глубже. Ты не среди теней. Не со мной. Холодно. Я иду в комнату. Твои вещи. Я не стану их забирать. И свои не стану. Не могу уйти и боюсь остаться. Что-то не так. Надо искать выход. Голоса за окном. Что-то нашептывают, убаюкивают. Надо пойти за ними. Иду. Дождь капает на плечи, сырые волосы падают на спину. Я знаю, что ты где-то здесь, внутри мира теней. Такого далекого, но теперь и моего. Дальше. Парк. Церковь. Ограда кладбища. Вода отражает капли. Серое здание. Запах больницы. Серая лестница с решетками. Я открою дверь. Свет хирургических ламп. Ты здесь. Я ухожу. Я - только тень.

Иду по улице. Снег. Дождь. Все равно. Надо идти. Надо вспоминать. Знать. Помнить. Ворот свитера уже не будет давить горло, в него теперь только прячусь. Привычка намеренно сутулить спину. А по утрам поднимать раз в неделю телефонную трубку и смотреть: где-то там что-то было. Куда звонить? Длинные гудки. Там никто не ответит. Зачем я звоню туда? Не помню. Помню только, что там что-то было. Не страшно. Должно быть, а не страшно. И это плохо. От этого дождь. От этого - все равно. Память стала черно-белым фильмом. Лица, люди, города, что-то еще, но свет везде белый, операционный. Трепанация mobile porn памяти. Куда я иду? Куда-то надо. Дойду. Не нужно помнить, зачем и куда, можно так. Я разговариваю. И раньше разговаривала. Только теперь тихо. Так что тени вокруг слушают, прислушиваются, подставляют уши. Зачем они меня слушают? Я - тень среди теней. Вопросы? Вопросов нет. Вру. Сама себе. Один остался. Простой и очевидный. Но он так далеко. Он не должен трогать. Не должен мешать. Ломать пространство. Зачем-то он есть, может это ключ, отпирающий дверь из мира теней в мир живых. Только мне он уже не нужен. Вообще, потому что больше ничего не нужно. Тот, кто ищет смерти, ее зачастую не находит. А потом надоедает искать. Дальше все начинает повторяться. То же самое, тот же текст, бесконечно повторяющийся спектакль. Эй, почему вы говорите одно и то же?! День за днем. Сейчас - сейчас, я вспомню, я знала тогда, я помнила, что есть выход, что ключ - телефонный звонок, но что-то случилось. И теперь так, как сейчас будет всегда, потому что там уже никто не возьмет трубку. Мне не плохо. Я не жалею. Я ушла в мир теней и останусь здесь навсегда. Здесь очень спокойно. А звонок этот каждую неделю напоминает мне о том, что я однажды услышу на другом конце провода автоматический голос. Спрошу, позову к телефону, назову имя. Пауза, шелест бумаги, стук клавиш печатной машинки, механический голос: "В списке живых не значится". Я положу трубку. Когда-то этот номер принадлежал мне...

Случайное письмо. Пришло что-то на тонкой бумаге, в конверте со стертыми буквами обратного адреса. Мама будит с утра: "Это тебе". Хочется спать. Что за ерунда? Мне не пишут письма, да и некому их писать. Смотрю на конверт. Почерк какой-то знакомый. Вру, только штрихи, подчеркивания букв. Где-то я это часто видел, но не так, не совсем так. Надо спать. Будильник. Пора. "Нас ждут великие дела" и неуместное: работа. Ванна. Кухня. Чай. Что-то на столе - записная книжка. Дико болит горло. Надо позвонить сменщику и сказать, что заболел, приду после обеда. Открываю книжку, ищу телефон, звоню. Взгляд упирается в страницу с моими каракулями. Среди них проступают номера, записанные другим почти каллиграфическим почерком. Все бы хорошо, только зачем подчеркивать буквы? Листаю книжку, почти на всех страницах проступают черточки... Как вздох - мысль - конверт без адреса отправителя. В телефон: "Прости... Желудок прихватило. До вечера". Бегу в спальню. Вот он помятый конверт. Другие буквы - размашистые, неразборчивые с теми же черточками. Снова кухня. Разрезаю конверт. Что-то руки дрожат. Совсем разболелся - сдают нервы. Как же так? Почему я сразу не узнал? Тоненький листок бумаги с незнакомыми буквами, но такими родными подчеркиваниями. Читаю и перечитываю не письмо, записку. Хочу вслушаться, понять, впитать. Не сразу доходит текст, теряюсь в буквах, смотрю на черточки, глажу их глазами. Мои, мои... Что-то не так, не понимаю что, смотрю еще раз:

" Зачем я тащу тебя сюда за собой? Здесь только голод и холод. Здесь пропасть. Ты - то хоть должен знать, почему я такая неуклюжая, почему я свое и за что-то твое пространство ломаю? Мне нельзя этого было делать. Не animated porn надо было ничего тебе говорить. Это не твой мир. Твой мир счастливый. Меня, наверное, там нет. Не знаю. Ты можешь мне помочь. Ведь ты всегда мог. Мерзнут ноги. Здесь очень холодно. Что ты сделал такого? За что тебе я? Кого-то ты сильно огорчил. Как жаль, что ты не со мной. Правда, в этом и мое и твое счастье. Ты как всегда был прав. Я ошибалась. Не прошу тебя забирать меня. Не прошу ничего. Не ищи. Не узнавай, что стало. Не надо больше боли. Или приезжай сейчас, немедленно. Пока только голод и холодно. Ну почему же так? Не знаю. Прости. Не ходи сюда. У меня теперь совсем другая дорога. Такая тихая, пустая, ненужная. Я целую и помню тебя. Пока смогу, буду помнить".

Без подписи. Конверт. Черт с ним, с адресом. Ищу штемпель. Нашел дату: 1 декабря 1999 год. Почему-то нет города. Картинка цветная - дома и подпись: "Ленинград. Блокада. 1943 год". Отбросить short term loans эти буквы! На стене календарь. Сегодня - 5 мая 2002 года... " Не узнавай, что стало..." "Блокада. Ленинград".