Сайт журнала "Слова"

 Интервью с Майклом Джейкобсоном

(перевод Глеба Коломийца)

 - Ваше имя связано прежде всего с асемическим письмом. Вы интересуетесь чем-нибудь ещё? Возможно, другими способами письма?

- Конечно, я увлекаюсь не только асемическим письмом, меня интересуют самые разные проявления письма: от писателей-битников, до французских символистов, граффити, нерасшифрованных надписей, ксенолингвистики, семантики и т.д. Эти многообразные системы письма становятся для меня источником вдохновения, подспудно открывают новое измерение в моих асемических работах. Если представить историю экспериментальной литературой в виде нити с бусинами, асемическое письмо становится последней из них на сегодняшний день.

Я определяю для себя письмо как закодированные знаки, нанесенные на какую-либо поверхность, а асемическое письмо – это неспецифический семантический код, код, который открыт к любой интерпретации и не имеет фиксированного значения. Первыми, кто вычленил «элементарное» письмо, были французские леттристы. Однако, в рамках асемического письма происходит дальнейшее редуцирование текста к аксиоме, текстуре и линии. Если бы человек был чистым логическим разумом, это можно было бы назвать математикой. В наше время язык дал трещину, стал эманировать новые возможности. Слова сейчас, в пост-литературной культуре, функционируют уже не так, как это было раньше. Мне кажется, что асемическое письмо передает тончайшие эмоции человека гораздо лучше, чем обычное. Я думаю, что символ, который человек может повесить себе на шею, говорит больше, чем любые слова.

- Когда Вы впервые почувствовали интерес к асемическому письму? Кто на вас повлиял? Чьи описания или наглядные примеры помогли Вам сформировать собственное понимание асемического письма?

- Я интересуюсь асемическим письмом всю жизнь. Помню, когда я был ребенком, мне приснился кошмар: я увидел как бы схему всех связей вселенной в виде черных, пурпурных, синих складок и струн. Колоссальная энергетика этого сна заставляла воспринимать его как кошмар. Я до сих пор ощущаю невероятную силу, сквозившую в самом существе этого видения. Оно повторялось приблизительно до подросткового возраста и со временем я научился не бояться его. Я мог видеть ритм этого сна, его костяк или архитектурный план, если угодно. В своих первых рисунках я пытался повторить эту загадочную структуру. Сначала получались все какие-то абстракции, причудливо изогнутые формы. Со временем я стал заниматься этим «инопланетным письмом» целенаправленно. Я всегда был самоучкой, много и жадно читал, но писать начал где-то к 21 году. Т.е. сначала я стал художником, а уже потом писателем. Моя «учеба» началась с коротких рассказов. Первый рассказ был о группе пациентов больницы, которые поклонялись хлороформу, как Богу. Рассказ, конечно, не ахти, но энергетика бешенная, до сих пор цепляет.

Первым источником моего вдохновения были инопланетные надписи в фантастических фильмах. lesbian videos Не могу вспомнить конкретные названия, но, возможно, это были «Звездные войны» и «Звездный путь».

«Максимилиана» Макса Эрнста[1] оказала очень сильное влияние на мое асемическое творчество. Потом я увидел работы леттристов и рукопись Войнича. Я стал разыскивать писателей и художников, работающих в подобной стилистике, мне хотелось увидеть работы своих предшественников. До 2005 года у меня не было компьютера, поэтому мои поиски были весьма затруднительными.

Затем, в конце 2005 года я наткнулся на сайт Тима Гейза, посвященный асемическому письму. Тим организовал огромную галерею асемического искусства разных авторов (если будете на этом сайте, закажите копию «Асемического журнала»). Как раз в это время я заканчивал работу над «Оградой Великана». Эта книга сначала вышла в самиздате в 2001 году, а в конце 2005 у меня появилась возможность издать её официально.

- Как Вы считаете, насколько асемическое письмо понятно общественности? Что люди в нем находят? Абстракцию? Код? Каллиграфию? Насколько близко асемическое письмо обычному?

- Я не уверен, что общество как-то осведомлено относительно асемического письма. Пока что само слово «асемический» малоизвестно и непонятно. Мы с Тимом пытались сделать асемическое письмо более известным, но сейчас пока трудно определить, достигли ли мы успеха.

Для меня hentai movie любое письмо – асемическое. Я имею в виду, что любое письмо относительно. Если некто может понять написанный текст, этот текст не асемический только для него. А если, допустим, этот человек не умеет читать, то тот же самый текст становится асемическим. Я бы выделил два рода письма: истинно асемическое и относительно асемическое. Истинно асемическое письмо непонятно даже своему автору, относительно асемическое – понятно ограниченному количеству лиц.

Надеюсь, что люди могут mom sex увидеть в асемическом письме то, что им хотелось бы увидеть и это их обрадует. Из всех отзывов, которые я получал по поводу своего творчества и асемического письма вообще, большинство было положительными. Некоторым нравится, некоторые остаются равнодушными, а однажды «Ограду Великана» назвали «мозгоёбством». Но все-таки, большинство отзывов – положительные.

Некоторые асемические работы напоминают текст. Я думаю, сами понятия текста и изображения могут многое объяснить. Люди прекрасно знают, что такое текст и что такое изображение. Так celebrity nude вот, асемическое письмо – это смесь, комбинация текста и изображения. Работы, которые выставляются в блоге «The New Post-Literate» как раз подходят к этому критерию.

Асемическое письмо – это гибрид с искусстве, новая порода, хотя, в то же время, оно не теряет связи с поэзией и прозой. Пространство, которое «населено» асемией, находится между литературой и изобразительным искусством. Думаю, когда-нибудь появятся «асемические» секции в библиотеках и книжных магазинах. А пока это светлое время не наступило, я стараюсь его приблизить.

- Вы рассказываете о технологическом процессе создания ваших работ или это тайна? Соотносится ли художественный метод с тем впечатлением, которое производят Ваши работы?

- Начнем с того, что все мои книги нарисованы вручную. Я пишу их, используя только 2 предмета: бумага и ручка. Мне хотелось использовать предельно простые инструменты, т.к. это все, что у меня было (печатная машинка моей бабушки, к сожалению, сломалась…). Недавно я начал экспериментировать с компьютером. Я подумываю даже о создании анимированных асемических работ.

Новелла «Ограда Великана» писалась с трудом. Этот проект требовал огромной выносливости. Я думал, в результате заработаю артрит. В процессе работы я израсходовал огромное количество ручек. Самым сложным было сохранить единство стиля, т.к. книга писалась в течение 2 лет. Не думаю, что сейчас у меня хватит сил повторить подобный подвиг. Шрифт, использованный в «Ограде великана», я бы назвал транс-символическим. Приставка «транс» означает «через, сквозь и под» символическим письмом. Этот шрифт – форма, а содержание – асемическое письмо…

Кроме того, я создаю произведения механической поэзии. Самое известное из них – «Машина паранойи» - hot lesbian porn прибор для чтения асемического письма периферическим зрением. Кроме того, я сделал ряд механических стихотворений на базе асемического письма и старинных кинематографических приборов, таких как зоотроп[2]. Некоторые их моих произведений пришлось выкинуть, когда я съезжал из своей мастерской.

Надеюсь, что люди подходят к моему искусству с полным пониманием истории письменности. Я чувствую крепкую связь с асемическими художниками прошлого, будь то авторы накальной живописи, иероглифов, рукописных манускриптов или Уильям С. Берроуз с его cut-up’ом. Я считаю, что все типы письма дают начало асемическому и представляет собой фундаментальный тип миросозерцания. Думаю, что и сверхтехнологичность и информационная перенагруженность пост-литературной культуры в чем-то лучше традиционных литературных выразительных средств. Возможно, в будущем асемическое письмо даст начало универсальному, всеобщему языку.

- Существуют ли какие-то специфические письма проблемы, которые приходится решать в процессе издания асемических книг?

- Сама главная проблема – отсутствие читательской аудитории. Идея распространяется в основном через Интернет, в «реале» не так много осведомленных людей. Асемическое письмо личностно по природе. Не так-то легко сделать личное всеобщим. Хотелось бы получить какую-то поддержку от литературных и художественных организаций. Финансирование бы не помешало.

- Но ведь можно усомниться в том, что асемическое письмо – это письмо. Можно ведь его отнести и к абстрактному искусству, увязать с уже существующими направлениями, что вполне справедливо. Или Вы с этим поспорите?

- Асемчиеское письмо – payday loans глубоко субъективный опыт. Кто-то назовет это искусством, кто-то – письмом, а кто-то – каракулями. Такое ощущение, будто мы, пытаемся описать то, никогда в жизни не видели.

Важно называть асемическое письмо именно письмом, потому что оно тесно связано с самой традицией письменности, существует историческая связь. Если относиться к этому художественному методу как к письму, возникает ощущение свободы, восторг исследователя. У «писателя» buy nolvadex есть шанс, есть пространство для роста, которого нет у художника. Сейчас так мало книг, которые можно назвать асемическими. Так хочется, чтобы их появилось хотя бы 100!

Как сказал Брайон Гайсин[3], «письмо на 50 лет отстает от celebrity porn изобразительного искувсства». Я думаю, сегодня ситуация изменилась. Эксперименты асемических писателей позволили им догнать художников. Я считаю, асемическое письмо имеет зуб на изобразительное искусство именно из-за того, что оно ЯВЛЯЕТСЯ ПИСЬМОМ. Возможно, назревает бунт против художников, настоящая революция.

- Какие у Вас дальнейшие планы? Над какими gay porn videos проектами Вы работаете в настоящий момент?

- Сейчас я занимаюсь продвижением моей новой книги «Действия» (Action Figures) и своего блога «The New Post-Literate: A Gallery of Asemic Writing». Кроме того, работаю над новой книгой, точнее говоря, над тремя новыми книгами параллельно: первая с употреблением слов (моя символическая автобиография), вторая – руководство пользователя к «машине паранойи» (о, моя фабрика комаров!) и книгой асемических иероглифов (?). Я пока приостановил работу над последней, т.к. этот стиль мне очень напомнил работы Кита Хэринга.[4]

Но главный принцип моей деятельности состоит в создании новой асемической культуры для пост-литературного общества. Не думаю, что традиционное письмо вымрет, но ему предстоят трудные времена. Думаю, в результате письмо станет более специализированным. Я где-то читал, что общий объем прочитанного людьми и уровень читательского интереса снижается десятилетиями. Мне кажется, асемическое письмо станет «царскими воротами» письменности для тех людей, которые привыкли к мультимедийным источникам информации. Асемическое письмо будет новым опытом для многих людей, и этот опыт пробудет интерес к книгам и чтению вообще.

Итого, я верю, что в новом тысячелетии асемическое письмо окажет значительное влияние на письменность. На этом всё.