Сайт журнала "Слова"

От редакции:

Журнал «Слова» представляет Театр Жестокости Азсакры Заратустры. В эту подборку вошли: интервью с основателем Театра Азсакрой Заратустрой о концепции Театра Жестокости в его фильмах, «Maniafest Волетела к Мощи», стихи ведущей актрисы Театра Кати Ганеши, а также материалы фотосессий с участием актёров Театра. Все материалы любезно предоставлены Катей Ганеши.

Театр Жестокости был основан в 2000 году известным эзотерическим философом, поэтом и метаэкстремалом Азсакрой Заратустрой, прозванным за свои смертельные ритуалы в японской прессе «Мастером Смерти» и «Императором Самоубийства». Театр Жестокости — это эстетический и философский синтез Французского Театра Жестокости Антонена Арто, японского ритуального театра Но и русского Трансового Кино Азсакры.

Азсакра Заратустра (Azsacra Zarathustra, — Азсакра Андрей Александрович) (род. 1960) — современный русский философ, кинорежиссер, поэт-мистик. Живет в Магнитогорске. Основатель Махтноуменологии. Разработал философскую доктрину «Сверх без человека», а также концепт «Сверхноумена». Возглавляет бойцовский клуб «Черный Дракон» и центр помощи хищникам «Майастра», в котором раненых диких зверей и птиц лечат, а затем выпускают на волю. В философских произведениях Азсакры основными темами выступают Воля к Власти, Сверхчеловек, Сверхноумен. В своей поэзии Мастер Смерти искусно воссоединяет Ничто Запада и Пустоту Востока. Азсакра один из авторов международного философского проекта «Ницше — Будда Европы!» (Германия—Индия—Россия). Издается в Индии, США, Японии, Тибете, Великобритании, Германии, Норвегии. Автор таких книг, как «Mysterium» (2006), «The Lotuses Of Evil» (2007), «America: Invasion Of The Heart» (2008), «Tao Kampf» (2008), «Übernoumen» (2008), «Библия Ничто, Библия Пустоты» (2008), «Ничто и Ничто к Власти» (2009), «Ничто к Власти и Пустота к Господству» (2009), «Раса Росы: Предсказания об Изменениях в Смерти» (2009), «The Tunnel at the End of Time» (2010), «Left and Right Hands of the God» (2010), «Сверх Без человека» (2010), «Махтноуменология» (2010).

ИСКУССТВО ЖЕСТОКОСТИ: THE END СЦЕНЫ И ПОТОК КРОВИ…

«Любая тайна умирает в простом измерении информации».

«Необходима радикализация бунта на подлинно стратегическом направлении —
в области тотального манипулирования кодами и значениями».
- Жан Бодрийяр «Символический обмен и Смерть»

«Новая идея смерти рождает Новую Культуру».
- Освальд Шпенглер «Закат Европы»

УДАР КАСТЕТОМ
ВМЕСТО МЕДИТАЦИЙ —
УБЕЙ НИРВАНУ:
УБЕЙ!
УБЕЙ!
УБЕЙ!
УБЕЙ!
УБЕЙ!
УБЕЙ!
УБЕЙ!

Так начинается фильм, созданный известным русским metaэкстремалом Азсакрой. Фильм «НИРВАНАНИКОГДА» — это феномен нового властного видеоязыка в бунтующем русском кинематографе. Имя ему — Трансовое Кино. Впервые киноленты подобного направления появились в России в 2000 году. Режиссёра, разработавшего концепцию данного вида кино, центральные СМИ называют Мастером Смерти, Императором Самоубийства. Появление «Трансового кино» было освещено во всех информационных поисковых системах. Азсакра создал около сорока экспериментальных лент, которые сам он именует кинобунтом Воли к Мощи через Истину Древних Ритуалов.

— Почему, на ваш взгляд, возникло такое направление в мировом кино?

AZ: Трансовое Кино возникло из радикальных запросов творца к собственным сакральным глубинам — психическим, духовным… Подобные «вопрошания из Бездны» практически не отслеживаются такими инструментами контроля как психоанализ, NLP и т. д. Да, есть бессознательное, действующее по схемам Системы, но есть и ещё более скрытые, исходные процессы существования Воли к Власти. Трансовое Кино создано для безжалостного обнаружения именно этих — неизведанных слоёв Властвования с помощью древних тайн тела. Прежде всего, я опираюсь на различные воинские ритуалы, инициации и хроники войны. Человек в состоянии перед Смертью. Человек, глядящий в глаза Смерти. Или как бы сказал Жирар: «Силам, затемняющим Изначальное Насилие, противостоит сила — это насилие открывающая». Мы не можем обрести себя как Волю к Власти без знания Смерти.

— Понятие Смерти вы считаете одним из основных в концепции «Трансового Кино». Почему?

AZ: На этот раз я процитирую Жака Деррида: «Секрет Смерти хранит человека». Только Смерть может идентифицировать живой субъект как Душу. Существуя в повседневно-паскудной «норме», человек не может себя идентифицировать через Таинство Гибели. Он не способен обнаружить подлинную Смерть через, навязанное ему этим миром, ложное «умирание». Человек — всего лишь стандартный набор «дозволенных параметров», убого воспринимающих обыденные приказы той же самой «повседневности». Но власть как «неизбежность кодовой информации» не есть исходная Воля к Власти. Разве свободные свободны? На самом деле они всегда подчинены скрытым «бытовым приказам» тоталитарного гуманизма, диктатуре «самого доброго». Унылым повелениям «повседневной ничтожности» должно быть противопоставлено только одно — Чистый Акт Жестокости!

— Вы утверждаете, что транс всегда подразделяется на различные качественные уровни?

AZ: Безусловно. Давно известно, что существует «бытовой транс» — это аксиома гипноза. Человек, независимо от того, где он находится — дома, на работе, в трамвае — пребывает в бытовом трансе. Телевидение, пресса, кино — вот главные трансляторы и медиумы убогого «бытового транса». Душа так же внушается, как и дух. Там нет никакой свободы — так, примерно, раньше заверяли все «левые» французские философы, но парадокс заключается в том, что свободы нет и в самой Свободе. В человеке нет никакого подлинного «я». Никакой «Божественной Бездны». Что же есть? Предельная мизерность псевдо-социальной идентификации, которая спешит множить иллюзию очередного «я» через подчинение приказам без приказа. Здесь возможно только одно философское решение — Сверх Без «человека»!

— В таких условиях бытовой нивелировки каждого индивида, какие именно задачи стоят перед «Трансовым Кино»?

AZ: Прежде всего: у Трансового Кино цели и задачи совершенно Иные, чем у телевидения, театра и просто «кино». Не создавать какой-то ещё один «антигуманный спектакль» с набором злобных лярв вместо актёров. Но в то же время и не брать за основу грязь, кровь, боль. Чистота Воли к Мощи — вот что нас более всего интересует. Не в том жалком и «слишком человеческом» смысле, в котором это обычно понимают, а лишь в наиболее хищно-глубинной роскоши самых агрессивных инстинктов. Я имею ввиду Сверхницшеанское озарение через Волю к Власти! Из грязи расцветает лотос только потому, что у лотоса исходно есть Воля к Власти. Из кокона появляется бабочка лишь потому, что она смеет Сметь Смерть! Смеет В(о)лить Волю! Исходно всё самое чистое и прекрасное возникает именно из Воли к Власти, просто бесчисленные «трусы разума» боятся это открыто признать. Чисто мыслить Волей к Власти — значит мыслить без страха. Мыслить без мысли. Мыслить без человека.

— И всё же, что это за феномен — «Трансовое Кино»?

AZ: Это очень сложное явление, подобное, разве только что, средневековой алхимии «белокурых бестий». Синтез невероятной Жестокости и максимальной Нежности. «Театр Жестокости» Антонена Арто, с его тоской по магическому Жесту и трансформирующему Ритуалу, дополнен здесь самыми различными фронтовыми хрониками и воинскими ритуалами. Эта киноалхимия «белокурых бестий» опирается на самые древние воинские ритуалы и инициации. На самую чистую und безжалостную Поэзию Крови. Мстить красоте за каждый ураган, убитый розами! Ещё раз подчеркну: сегодняшнему поверхностно-горизонтальному unter-миру необходима инициирующая вертикаль Чистой Жестокости. Ось Бездны насквозь. Насмерть! Разве вы не видите — уже само Кино не выдерживает трусости человека и выносит ему неизбежный смертный приговор. Быть честным — значит всегда ненавидеть и открыто презирать читателя, зрителя. Вести на них только Безжалостную Охоту. Дикая Охота Духа — вот искусство Властного Будущего!

— Вы, что — хотите убить всех читателей и зрителей?

AZ: Великий революционер Сергей Нечаев когда-то сказал: «Любить народ — значит бросать его под пулемёты». Почему мы должны любить читателя? Почему мы должны щадить зрителя? Читателя и зрителя, которые хотят (требуют!) только нескончаемой жратвы, бесконечного пойла и вечно-случных удовольствий! Сбросить всех этих сыто похрюкивающих «свиней» со «стола Жизни» к чёрту! Только там — в отхожем месте у беса — им и место.

— Но разве обретённые удовольствия и исполненные желания нас не освобождают? Мы что, не должны испытывать чувство радости и счастья?

AZ: Будда за подобные вопросы сразу ударил бы вас палкой по голове. Хватит уже защищать и отстаивать эту дряблую ложь «исполнения желаний». Чистота Творящей Жестокости не призвана множить «реализованные радости». Перефразируя Фуко: каждое желание раба неизбежно работает по схеме контроля… другого раба, но не Господина Духа. Мы никогда не обретаем свободу, кроме момента истребления самой свободы. Самих — с(а)мых! — свободных. Неизъяснимой Тайне Воли к Мощи важен только Бунт Духа без цели, без задачи, без будущего…

— И всё же вернёмся к сегодняшнему зрителю.

AZ: Вечное возвращение к тому же самому как жалкому и ничтожному? Начисто лишённому чести, воли и мужества! Этот зритель не хочет даже понять, что он весь, начиная от грязных пяток души — феномен скрытого тепличного внушения духа тяжести. Он «живёт» — не потому, что он действительно живёт Избытком Силы, а потому, что это ему радостно и гуманно внушили ещё более слабые, чем он. Сегодняшнего раба уже скрыто бьют и погоняют лишь «пушистыми палками» ликующего добра. Хватит этих красивых слов о «служении людям», о вечной «человеческой востребованности». Вы — более не востребованы! Как там у Арто: «Гуманизм не возвысил, а лишь умалил человека».

— Вы считаете, что люди ни в чём не свободны — ни в желаниях, ни в мышлении, ни в действиях? Что, все они умрут, так и не узнав своего истинного «я»?

AZ: Смерть? Теперешние люди даже не смогут «умереть»… Чтобы Настигнуть Смерть необходимо особое мужество Духа и волевое развитие сильного тела. Сметь мыслить Смерть не как таковую, но как Смерть уже здесь-вот-сразу Смерть! До Ницше Воля к Власти уже говорила словами Гегеля: «Дух достигает своей истины, лишь находя самого себя в Абсолютном Разрыве». То, что здесь я цитирую преимущественно французских философов, на самом деле хитро утаивает лишь одно — я был, есть и буду всегда предан ницшеанской Воли к Власти! К чёрту весь этот «слишком» мыслительный бред французов! Только Сверхчеловек и его Воля к Власти могут навсегда изменить данную убогость хомоносного мира.

— Сверхчеловек? Но гуманисты требуют: «Вернёмся назад к насущному человеку. Прислушаемся лишь к его потребительским запросам и чаяниям».

AZ: Они хотят слушать, потому что «слушать» — это значит уже слушаться. В действительности никто никогда не «слушает», но перманентно (именно!) подчиняется своему и чужому «ничему». Ничему, именно как отсутствующему приказу, который и есть залог существования «каждого» как субъекта бесконечного рабства. В этой битве они проиграли, прежде всего, Ничто. Поэтому я и выдвинул contra-спасительную идею Ничто как Ничто к Власти.

— Вы хотите сказать — человек вообще не способен поступать и мыслить самостоятельно? Что он хуже, чем пустота?

AZ: «Моралин», «быт» и все эти помпезные «человеческие желания» делают из «нас» рабов самого низшего типа — без восстания, но якобы гордо мыслящих «категориями свободы». Опасности Мышления через подлинную Роскошь Жизни здесь нет и в помине. Если бы «мы» по-настоящему мыслили и храбро являли не трусливую работу ума, а храбрую войну разума — этот мир жалких гуманных иллюзий уже давно перестал бы существовать.

— Как же тогда мы вообще должны выражать свои мысли?

AZ: Гамлет, перед Смертью, советует: «Дальнейшее — молчание…». Подлинная речь не нуждается в говорящем. Она интуитивна и не требует средств выражения, особенно информативных. Опасная, безмолвная, скрытая метафора Воли к Власти — вот наша Кинорелигия! Трансовое Кино было призвано, вопреки «бытовому трансу», поднять древнее знамя Небесных Инициаций и Сакральных Ритуалов. Открыть бездну для Исходной Воли, которая, через обретаемую ею Власть, уже не нуждается больше ни в каком человеческом «я». Восстановить утраченную Бесконечность Озарений — значит вернуть неумолимую Жестокость Воли. Явить абсолютный Разрыв Духа! Иного не дано.

— Это что — попытка оборвать «всеобщую нить жизни»?

AZ: Без паники — хищные белокурые «норны» снова начнут плести сакральную «ткань мира». Хватит быдло-бытийно функционировать. Хватит быть только «тупо-говорящими машинами» и «нейтральными экранами для маркировки». В искусстве Жестокости нужно безжалостно отсечь всё — человеческое, недочеловеческое, суперчеловеческое. Только Над-Сверх-человек и его Воля к Мощи имеют право на Жестокость как разновидность В(о)лящего Искусства по ту сторону всех сторон добра и зла.

— Посмотрев ваши фильмы, можно чётко констатировать — это не игровое кино. А в чём «Трансовое Кино» отличается от документального?

AZ: Это более, чем «различие». Тот, кого зритель по привычке считает актёром, вдруг перестаёт быть таковым и к ужасу зрителя вдруг манифестирует себя как подлинное Ничто — Ничто к Власти! Говоря категориально, происходит не некое «трансцендирование через все границы», не «проламывание в радикальную инаковость», но Воля к Власти в(о)лит Власть к Воле! Этот, якобы актёр, как бы здесь, радостно смеясь, воскликнул Ницше — наконец-то стал Сверхчеловеком. И по сути — Богом Собственной Крови. Нет, это уже не скукоженный, «игрушечный актёр» типа Такеши Китано… Meta-актёр, подобно Юкио Мисиме, вспарывает, взрезает свою плоть и заливает всех собственной кровью. Утопить сцену в Чистоте Собственной Крови — разве не это было главным неистовым порывом Мисимы и его Воли к Власти!

— Подлинная кровь актёра против «клюквенного сока» мира?

AZ: Подлинная Кровь Бога против «изнеженной воли» Системы. Против всего искусственного, дряблого и лживого. В этом случае Ги Дебор сказал бы так: «Поэзия снова становится Властью!». И как бы безмолвно констатировал Хайдеггер: «Это и есть подлинное und неизбежное Будущее для каждого избранного Сверх!»…

— То есть здесь мы видим окончательную «смерть актёра» ради окончательной «смерти кино»?

AZ: Ради окончательного «воскрешения Сверх-Бога»! Есть актёр, исполняющий роль и есть Meta-актёр. Тот, кто всегда глубже навязанной ему «человеческой роли». Этот Некто-Никто и избран унаследовать Ничто как Ничто к Власти. Его Грядущая Пустота к Господству будет лишь заворожена распадом сложившихся форм. Мир превратится не в хилое Ничто, но в Ничто к Власти. А это значит: Ничто-Кино к Власти, если перефразировать Бланшо, есть только ещё одно право на Смерть.

— Выходит, смерть — главный актёр?

AZ: Ja! И лучше всех это продемонстрировал Юкио Мисима. Нет актёра. Нет режиссёра. Нет писателя. Есть только Чистая Воля к Власти, раскрывающая себя через неизъяснимый Поток Крови.

— Но если погибнут лучшие, тогда какое же будущее у «Трансового Кино»?

AZ: Погибнут все: и лучшие, и худшие. Я опять перефразирую Жирара: речь идёт о возможности для кино утратить внутрисистемные различия, стать Хаосом, россыпью элементов, вообще не отличаться от Пустоты и Ничто (в Преобладании!). Перестать существовать в качестве «удобного кино» для любой Системы и её рабов.

— Значит Будущее — это отсутствие зрителя, образа и слова как таковых?

AZ: Это — Жест Абсолютной Жути! Если каждый элемент осмыслен Системой в качестве структурной переменной, подчинённой только «хомоносному коду», — то и восстание Духа будет посредством Жесточайших Символов и Знаков. С помощью нераскрытых никем Загадок Гибели и Тайн Смерти! Но у вас есть ещё шанс задать мне, как сурово пережёвывающему всех сфинксу, свой Последний Вопрос.

— И какой же это «Последний Вопрос»?

AZ: Вопрос лишь к самому себе: успею ли я не постыдно «умереть», но роскошно Настигнуть Смерть!

Катя ГАНЕШИ

MANIAFEST ВОЛЕТЕЛА К МОЩИ

«Уничтожение — это бесценная роскошь!»
(Жорж Батай)

В чём же то критическое противостояние между формами традиционного искусства, того, к которому все привыкли, и формами искусства экстремального, для которого понятие «норма» — ненавистно и враждебно? Практика подтверждает — основной акцент сделан на разящем шоковом ударе, осуществляющим «пролом» в системе устоявшихся ценностей. Императив экстремального искусства — не заигрывать с тем, кто должен оценивать, а резать, цеплять изнутри и выворачивать наружу «внутренности» всеобщей психики и сознания. Это своеобразная форма пытки, а в лучшем случае — казни для некогда «неприкасаемых»: читателя, зрителя и т.д.

В 1969 году великий французский теоретик и практик «искусства тела» Мишель Журниак составил своеобразный контракт следующего содержания: «Превратить тело в произведение искусства. Условия: 1. Завещать своё тело Журниаку. 2. Умереть». «Умереть, чтобы стать шедевром». С этого момента даже мёртвое человеческое тело перестаёт быть просто вяло текущей формой материи. Татуировки, рубцы, увечья — эти священные знаки свободы — превращаются в новый язык, образуют собственный внетекстовой и надтоталитарный дискурс. «Рана — теперь уже не повреждение ткани, а новое правило».

Границы подобных разрывных «негаций» и революционных идей в России давно уже нарушены и оставлены далеко позади. Это, прежде всего, касается крайне противоречивого творчества Азсакры Заратустры (Мастер Смерти). Он заставил о себе говорить именно с помощью «искусства тела», использовав фотографию только как один из видов презентации собственных Игр со Смертью, а также — рискованных опытов над своим телом и разумом. Идентифицируя себя только и лишь через духовный мятеж, Азсакра утвердил своё искусство в самых разнообразных «Актах Смерти», осуществляемых перед видео-фото-камерами. На сегодняшний момент он является создателем наиболее сложной экстремальной философии — «Сверх Без человека». Пугающая и завораживающая одновременно, эта философия есть сама чистая Воля к Власти. В своём пре…ступающем Сверхгрессивном творчестве Азсакра искусно соединил пять самых крайних нигилистических эстетик: «как философствовать молотом» Ницше, «жажда быть убитым розами» Мисимы, «умереть, чтобы стать шедевром» Журниака, «очищающий театр жестокости» Антонена Арто и, наконец, — лютый «западный Дзэн» де Сада. Подобная «гремучая смесь» была необходима Мастеру Смерти лишь для того, чтобы выявить и возвысить собственную идею — идею тела как шифра абсолютной свободы для Нескончаемой Воли к Власти Сверх.

Тело — единственное чистое зеркало. Заставляя в нём отражаться опасность и ужас, творец извлекает собственную форму языка. Негативная агрессия непрестанно становится и вершит себя не как «воля к ничто», но как уже сверхпозитивное Ничто к Власти. Это как Дзэн без дзэна. Азсакра загадывает: «Поэзия — не власть слова, а чрезвычайно сильное физическое и психическое развитие. Не язык разума, а только Воля, играя в Смерть тела, создаёт Шедевр. Нужно идти дальше — за «Ненависть к поэзии», за «Цветы зла», за Томмазо Маринетти с его пугающим: «без агрессии нет шедевра».

Действительно, вместо робких «гильотинных прополок», псевдорадикальных «перформансов» и «инсталляций» актуального искусства, Азсакра совершает Иное и Настоящее — пролом культуры через Смертельную Игру в реальности. Его Искусство Агрессии переходит в трансгрессию и далее в Сверхгрессию лишь для того, чтобы нарушить и эти «пределы». И если в «Мессе тела» Журниак использовал свою кровь для угощения зрителей, то Азсакра делает (манифестирует!) нечто гораздо большее — безжалостно жжёт, режет, протыкает себя, подставляет своё тело под удары цепей и молота. «Когда я реально, практически, на все сто «философствую молотом», я тем самым неизбежно создаю эффект «окончательного Ницше». Я достраиваю его «незавершённую философию» собственным телом. И здесь лучше быть всеми убитым, чем всеми признанным».

Видимо, это и есть миссия проклятого творца — атаковать культуру благополучия, денег и комфорта, где каждый становится «телом надзора», утрачивая даже возможность оставаться рабом. Настигая Смерть в каждое мгновение, Азсакра напоминает нам о Величии Приказа, который есть Свобода без «свободных». Нет без «нет»! Нет Азсакры — есть только Сверхагрессивный Азсакрацид слова и образа, озаряющий Ритуал Вторжения Духа в мощное философское поле при помощи искусства «быть убитым». Быть и постоянно осуществлять себя вне «контекста страха»! Мускульный шифр тела, символы увечий и свастичные антикоды татуировок — всегда атакуют и агрессируют, ибо лишь они — основные выразительные средства подлинной свободы на тревожном пути Воли к Власти. Сами же множественные раны Мастера Смерти неистово и одержимо переходят в чистейшую поэзию «кровавых метафор» Разрыва Духа. Удары, разрезы, протыкания вершат себя как максимально трагическая объективация «тела-в-себе», что и приводит в итоге не к какому-то рафинированному боди-арту или гедонистическому культуризму, мы наблюдаем нечто совершенно иное — превращение тела в Волетело к Мощи через прыжок в Смерть:

Неведомая людям весна —
рисунок цветка buy viagra на обратной
стороне зеркала.

(Мацуо Басё)

Катя Ганеши

Стихи

СВЕРХАГРЕССИВНЫЙ ШЕДЕВРИЗМ

Сверхагрессивный Шедевризм
Грядёт на смену мирным «изм»;
На смену смирным —
Смерч из buy generic priligy online тризн:
 «Сюр» — сдох,
Лишь русский Сверх —
Сюрпризн!
 За-место-меч —
Сверхревольвизм!
 Лишь русский Принц nude celebrities —
Не онанизм!
 Лишь дивных дивов
Вид — Космизм.
 Дивины девственность —
Девиз.
 Дивизий действенность —
Сверхблиз.
 100 000 трупов —
Лишь каприз.
 И Вверх milf porn агрессия
И Вниз.
 Blitzkrieg! —
Как резкий крик орла.
Смотри: культура celeb sex tapes —
 Умерла!
 

КРИЗАЛИДА ЗАРАТУСТРЫ

Красит кризалиду чувств
Русский хрустом Заратустр:
Кризалида — зал Суда! —
Разверни свой жал
Сюда.

Кризалида —
Жаль всех сытых,
В груды собирай убитых.

Ба-ба-ба-бочкой не станет —
Пусть кинжал их туши ранит!

Груди рай решили выбить,
Грозы род вершили
Выпить.

В сутрах — устрицы и трусы,
Никого, чтоб с ликом русских.

Возвестим hot lesbian porn же наше Утро!
Возвестим же наше Мудро!

Заратустру — не забуду —
Заратустроликой буду!

Смехом Львы съедают Будду,
Чтоб затем — обрушив Выси —
Только рысью Русь исчислить!

Жаль ли нам убитых груды?
Жаль ли Львам простого люда?

Люд на блюде
Поедают крысы —

Риск лишь мысли
Заратустры —

Чудо!

БЕЛОКУРАЯ БЕСТИЯ

Белокурая бестия,
Златокудрая пассия,
Стань во мне
Лютой местею,
Съешь меня
Своей пастею.

Сверхизысканной
Кистею бью туда,
Где нежнистее,
Чтоб Жестокость
Бесстрашная
Становилась
Лучистее.

Бестиария миссия
Рвать лишь тех,
Кто сисисьтее,
Чтоб драконы
Роскошные
Становились
Когтистее.

Белокурая бестия,
Змеекудрая пассия,
Рви же всех,
Кто пушистее
И конечно —

Прекраснее!

НИЦШÁЯННО

Ницшáянно заделась
За копыта —

Опять верблюд,
Где лапа Льва
Была!

А был ли Ницше-то?
Власть к Воле
Умерла —

И Злу
Как Роскоши Добра —
Finito!

Но прошептала real celebrity porn крошка Лу:
«Дитя даёт все шансы Злу»

МАТЬ

Сума сама сошла с ума,
Пути же Путник не покинул;
Незримому кивнул и снова —
Камень кинул!
 Ни цшúсь —
Свет Светит Без ума —
И Воля к Власти восстаёт
Без спроса:
 Быть иль не быть?
 Не быть!
И никогда не задавать
Трусливого вопроса.
 Дракон — на жемчуг! —
Лишь любил смотреть:
 И тех, кто не посмеет
Сметь —
 И тех, кто не захочет
Волей к Власти стать —
Львицеподобно разорвёт
На части Мать.

СМЕРТЕЛЬНАЯ НАГОТА

Нагота чудес чудесней:
Бойся белокурых Бестий,
Что когтисто истых рвут —
Револьверноверных будд.
 Зла сосуд — не иссосут:
Эрос пышен, но разут —
Ужас щедр, но раздет —
Драгоценноценных нет.
 Красота блудес блудесней:
Бойся змееликих Бестий,
Что сирен hot lesbian porn сладчей поют —
 В Боль
Все плети
Хлестанут!
 В Кровь
Все очи
Окунут!
 В Смерть
Все лики
Повернут!

СИЛЬНАЯ САМКА

Снежной buy generic nolvadex online поступью прилежно
Я гряду к gay movies тебе, Сверхнежный!
Белых бестий хоровод
Водит Cмерть
Наоборот:

Раскрывай скорее вежды,
Слабым никакой надежды,
Совершенству лишь черёд —
Белокурый бог
Грядёт!

Нежной поступью прилежно
Он идёт один Сверхснежно,
Совершенный Зверь грядёт:

Сильных Самых!

Сильных Самок лишь
Черёд!