Сайт журнала "Слова"

Улыбка буржуа

Долгое время я не мог толком определить свое отношение к среднему классу. С одной стороны, меня возмущал эгоцентризм мелких буржуа, их совершенно безосновательное высокомерие по отношению к тем, кто не смог или не захотел стать обеспеченным бездельником, и в особенности преданность, с которой они служат высшему классу. С другой стороны, хорошо ведь, что хоть кто-то имеет доступ к настоящему образованию, защищен от многих социальных бедствий, свободно перемещается по всему миру, транслирует ценности высокой культуры… Недавно я посмотрел фильм «Крепкий сон» (режиссер Жауме Балагуэро, сценарист Альберто Марини, 2011), который помог мне углубить мое восприятие среднего класса.

В двух словах перескажу сюжет фильма. Сезар работает швейцаром в многоквартирном доме, населенном представителями среднего класса. Сезара терзает ощущение исчерпанности; его внутренняя жизнь, словно маятник или метроном, колеблется между истерикой и депрессией, отсчитывая секунды, минуты, часы и дни, заполненные безысходностью. Единственное, что удерживает его от самоубийства – ненависть к людям, проецируемая, прежде всего, на жильцов дома. Сезар по мере сил пакостит им: устраивает засоры в трубах, подкармливает породистых собак «нездоровой» пищей, не поливает цветы... Рядового жильца довольно легко «вывести из строя» – маленькое несварение у любимой собачки может привести его в отчаяние (а Сераза – в бодрое расположение духа). Но есть в доме и «крепкий орешек», Клара, буржуазная девушка, которая всегда улыбается. Нет, она не идиотка, просто ей не о чем печалиться. Она молода, красива, здорова, обеспечена, её жизнь полна перспектив. И она поднимает из глубин души Сезара острую, испепеляющую ненависть. И он начинает крупномасштабные боевые действия для того, чтобы «стереть улыбку с её лица».

Уже в сюжетном плане фильма заложена очень важная, на мой взгляд, идея о том, что  богатый и бедный не только живут в разных материальных условиях, но и существуют (экзтстируют) по-разному. Действительно, войти в привилегированный класс – black girl porn значит, попасть в особое экзистенциальное состояние, потерять страх перед жизнью и ощутить реальность как послушную, прирученную, безопасную, сделать мир обжитым пространством, приспособленным для игр, веселья, развлечений (недаром мелкобуржуазные исследователи постмодернизма так агрессивно педалируют, в общем-то побочную тему игры и иронии). Высокие доходы и статус – лишь средства к достижению этого экзистенциального состояния. Человек, обладающий деньгами, но не умеющий веселиться, никогда не станет в среде буржуа «своим», ведь для того, чтобы влиться привилегированный класс, надо уметь вечно оставаться ребенком.

Во payday loans всяком случае, мой опыт общения с буржуа показывает, что им присущ просто ужасающий инфантилизм, и, кстати, специфическая «детская» жестокость: ради интереса оторвать крылья жуку, одеть кошечку в забавный костюмчик, пририсовать грудному ребенку гитлеровские усы – все это забавляет нашу буржуазию в зрелости, и даже в глубокой старости. Им всё смешно! Нищета, болезни, нравственное разложение, алкоголизм, одиночество, заброшенность – это всего лишь игрушечные монстры в детской комнате буржуа; они приятно щекочут нервы, но никогда не пугают по-настоящему.

Глядя на буржуа, мы лишний раз убеждаемся в том, что наше счастье (в выходной день запереть дверь на все замки и усесться за компьютером или перед телевизором с бутылочкой холодного пивка в руках) - это пародия на счастье, что наша жизнь (молчание перед лицом тех, кто сильнее нас) - это пародия на hot milfs жизнь, что наши требования (смиренные просьбы) справедливости и равных возможностей для всех смехотворны, как плюшевая игрушка с антипутинским лозунгом в руках). Мы знаем, что обречены, но зачем лишний раз напоминать об этом? Это невольное напоминание об объективном убожестве жизни бедняка становится искрой, от которой разгорается пламя классового конфликта экзистенциальных состояний. Улыбка буржуа, как острый кинжал ранит человека, пожизненно приговоренного к бессмысленному и тяжелому труду, не приносящему ни радости, ни каких-либо ощутимых результатов. Глядя на беспечную игру креаклов, бедняк думает: «они отобрали у меня способность быть счастливым» (вернее, он думает: «Вот б… п…сы суки е… х…ы б…!», но идея уже выкристаллизовалась в его бессознательном). Его зависть и бессильную злобу вызывают не деньги и статус, а счастье.

Именно поэтому война, показанная в фильме «Крепкий сон» – это священная война, война за счастье, celeb sex tapes или, вернее, против украденного счастья. Претензии Сезара к Кларе и другим жильцам дома носят глубоко моральный характер. В сущности, постановка вопроса такова: можно ли смеяться над калеками? Можно ли устаивать бал-маскарад на поле боя, среди раненных и мертвецов? Можно ли играть в чехарду у постели парализованного, покрытого пролежнями старика? Эти вопросы беспокоят Сезара, когда он решается пойти до конца в борьбе против Клары. Он знает, что у него нет и не может быть союзников; люди ведь думают, что радость и позитив – это добро, а угрюмость и депрессия – это зло, и что фильм «Крепкий сон» повествует о нехорошем и жалком человеке, который извлекает примитивное удовольствие живодера из страдания окружающих.

Сезар мыслит как настоящий lesbian videos философ: он понимает, что одиночка в мире, где невозможна и не нужна коллективная борьба за нематериальные ценности (такие, как счастье и самоуважение, например), может действовать, только оставаясь неразличимым: если он надолго задержится в фокусе внимания закона или хотя бы своего работодателя, это быстро приведет к тотальному краху. Сезар развязывает сетевую войну против Клары, серию тихих и незаметных – а главное, анонимных – диверсий.

В схватке с Кларой победа невозможна; возможно лишь поражение противника. Показать глупой девчонке, что жизнь – не игра, разве это победа? Но Сезар готов рискнуть ради утверждения реальности на детской площадке буржуазии. Он мстит не за рабочий класс, он мстит ЗА СЕБЯ, за свою жизнь, безнадежно исковерканную несправедливостью, black porn videos поэтому он и занимает столь жесткую, радикальную и принципиальную позицию. Поэтому в его борьбе торжество реальности сливается с торжеством справедливости.

Итак, фильм «Крепкий сон» дает набросок новой viagra online формы классовой борьбы. Потерпев крах в пространстве политики и гражданского общества, она перемещается в тонкую сферу межличностных контактов, она больше не охватывает крупные общественные конгломераты, становясь просто выяснением отношений двух конкретных людей, один из которых по праву рождения получил социальные привилегии, а другой – страх перед жизнью и отсутствие перспектив. Ни деньги, ни статус, ни вопросы права больше не играют никакой роли, важно только отобрать счастье у человека, который извлек его из вопиющей несправедливости, на которой основывается общество. В случае «победы» бедняка происходит экзистенциальный переворот – буржуа несчастлив, невзирая на все свои блага, а бедняк счастлив вопреки нищете и бесправию. Невозможность компромиссного исхода обусловлена тем, что счастье – неделимый феномен. Но мне кажется, что экзистенциальный переворот все-таки справедлив и гуманен, поскольку счастье может сделать безысходность переносимой, а блага могут сделать переносимым его отсутствие.

Самый удивительный аспект борьбы экзистенциальных состояний – то, что человек вовлекается в неё бессознательно. Неотрефлексированные чувства истощающей фрустрации, злобной зависти (в этом пункте можно провести параллель с ресентиментом Ф. Ницше), обиды, весь комплекс переживаний, которые вызывает несправедливость, формируют социальный профиль индивида и делают его агентом социальной борьбы, от которой он не может отказаться просто потому, что не подозревает о своем участии в ней. cartoon porn Классовая борьба приходит к человеку, как сила внешняя по отношению к его эго, как инстинкт противостояния «злу».

Однако, социальные силы и частные лица, выступающие на стороне Власти, делают все для того, чтобы не дать борьбе celebrity nude экзистенциальных состояний перейти в измерение сознания (ведь идеология экзистенциального конфликта может стать основанием для проявления солидарности угнетенных и их кооперации). Поэтому героя фильма можно считать счастливчиком, который, обладая крайне развитым реалистическим чувством, выскользнул из цепкой хватки идеологии и пропаганды. Сезар – это человек, который отключился от «матрицы» общественного сознания и увидел мир таким, какой он есть – жестоким и безрадостным. В этом и состоит трагическое одиночество героя-вредителя, революционера-одиночки. Но все-таки, в подавляющем большинстве случаев человек обречен на бессознательную борьбу с социальным неравенством (вспомним, что критики движения «Occupy» указывали, прежде всего, на отсутствие у протестующих внятной программы). Поэтому, вполне возможно, что многие общества по всему миру уже (давно?) охвачены экзистенциальным конфликтом. Есть вероятность, что, проследив его узоры, мы сможем не только узнать что-то новое о логике истории, но также и разглядеть в них зачатки нового общества.