Драгиня Рамадански

Слова и словоподобия

Александр Сумароков, встроенный в основание запоздалого русского шекспиризма, в своей лирике предпочитал жанры в сатирическом и пародийном ключе. Горсть таких, жанрово нарочитых опусов, была опубликована в брошюре Торжествующая Минерва в 1763 году, по случаю коронации Екатерины Великой.

Мы рассмотрим три хора из этой коллекции. Первый, Хор ко гордости, представлет полилог с таинственным и банальным началом зла. Хор к превратном свете решает задачи борьбы с западной культурной моделью. Во Втором хоре к превратном свете поэт хвалебно изображает ярусы чужой культуры. Таким образом, крайности сомкнулись, сделав полный круг: от ксенофобии до ксенофилии.

Россия в своих лучших цивилизационных моментах прислушивается к репликам собеседника, и, более того, в значительной части готова отождествлять себя с ними, что является бесспорным качеством одной культуры. Именно это показал Сумароков, поэт эпохи модернизации России, в контексте одной из ее вестернизаций, когда, по воле императора-реформатора, средневековая Россия корчилась в попытках смены вех.

На фоне рационализма середины 18 века, который основывался главным образом на принятии западной литературной программы, посредством переводов, адаптаций и руссификации, этот хоровой корпус смотрится поразительно эксцентричным и смелым выходом за стилевые пределы, в стиле уже отшумевшего барокко.

Хор ко гордости, в контексте мефистофелевского мотива, состоит из двух секстин, с рифмующимися первыми стихами (не без апокрифического юмора (бес – небес), пока остальные строчки составляют тождественное рефренное целое, основанное на заумном эвфоническом рисунке.

Гордость и тщеславие выдумал бес.
Шерин да берин, лис тра фа,
Фар, фар, фар, фар, люди, ер, арцы,
Шинда шиндара,
Транду трандара,
Фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, ферт.
Сатана за гордость низвержен с небес.
Шерин да берин, лис тра фа,
Фар, фар, фар, фар, люди, ер, арцы,
Шинда шиндара,
Транду трандара,
Фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, фар, ферт.

Если перед нами "говорение во языцех", тогда эта необычная вокализация, наподобие речи, имеет духовную этиологию, является поклонением Богу, и не требует интерпретации. Это язык ангелов, происхождение которых божественное: перед нами непонятийная молитва, в которой поэт предстает как мистагог. Тем не менее, существует возможность, что глоссолалии здесь не есть дар а наказание, которое Бог посылает на гордецов. И строители Вавилонской башни были наказаны смешением языков, непониманием слов друг друга...

Неизвестный языковой код (со своими аграматизмами, неологизмами и повторяющейся ритмической организацией) может представлять собой и регресс в подсознание. В этом случае, данный рефрен суть своего рода бредовая речь, которая выражает то, что не может быть выражено иначе; сугубо энергетийный механизм, вместо прямого действия.

В словесном наводнении сумароковского хора, лодкой колышется четко сформулированная лексема люди как бы в послепотопном ауканье, в конце одного и в начале другого, пока не павшего человечества...

Связь слова и культуры по-своему обыгривает Осип Мандельштам в своем одноименном эссе (Слово и культура, 1921). Ораторствуя со своей акмеистической вышки, поэт так точно оптимистичен:
«Ныне происходит как бы явление глоссолалии. В священном исступлении поэты говорят на языке всех времен, всех культур. Нет ничего невозможного. Как комната умирающего открыта для всех, так дверь старого мира настежь распахнута перед толпой. Внезапно все стало достоянием общим. Идите и берите. Все доступно: все лабиринты, все тайники, все заповедные ходы. Слово стало не семиствольной, а тысячествольной цевницей,оживляемой сразу дыханием всех веков. В глоссолалии самое поразительное, что говорящий не знает языка, на котором говорит. Он говорит на совершенно неизвестном языке. И всем, и ему кажется, что он говорит по-гречески или по-халдейски. Нечто совершенно обратное эрудиции».

Хотя Сумароков здесь выступает в качестве шамана в трансе (шерин да берин встречалось в экстатических песнопениях русских мистических сект), не исключено, что он использует и семантические возможности слова ферт (название 22 буквы старого русского алфавита, которая, вплоть до сегодняшнего дня, орфографически чередуется с буквой фита. Обе графемы генерируют непристойную аллюзию не то по адресу мужчин, не то женщин.

По мнению В. В. Виноградова (История слов, публикована в полном объеме в 1994 году, ровно четверть века после смерти ученого), налицо семантико-ассоциативная связь с немецким словом fertig, субстанциацией которого получается слово соблазнитель, щеголь.

«Фразеологическая иллюстрация фертик («он стоит фертиком») ведет к указанию на метафорическую связь с буквой Ф самоуверенной, подбоченившейся фигуры щеголя «руки в боки, глаза в потолоки». Отсюда и произошло выражение «стоять фертом». Так пелось в старинной солдатской песне: Царь немецкий, царь пшеничный/Взгляд куриный, нос брусничный/ Руки фертом под бочок/ А душа вся в пятачок».

Оказывается, что ферт из сумароковского хора не что иное, как колыбель будущего мелкого беса. Словосочетание же лис тра фа и впрямь заводит нас в дебри колдовства, особенно если мы читатели Виктора Пелевина, и его романа Священная книга оборотня, где главная героиня является проституткой со травестийными склонностями – она то и дело превращается в лису. Ее клиент-флагелант - тезка Павла Ивановича Чичикова, в мире которого рифмуются слова делец и подлец... В связи с тем Пелевин, в интервью по случаю своей книги Диалектика переходного периода. Из ниоткуда в никуда, поделился одним важным предположением:

«У меня есть подозрение, что на уровне сути в России вообще ничего никогда не меняется. Происходит нечто другое — к вам в гости постоянно приходит один и тот же мелкий бес, который наряжается то комиссаром, то коммивояжером, то бандитом, то эфэсбэшником. Главная задача этого мелкого беса в том, чтобы запудрить вам мозги, заставить поверить, что меняются полюса, в то время как меняются только его наряды. С этой точки зрения история России — это просто история моды».

Русская литература мастерски живописала именно этого героя. выводя его на авансцену и под настоящим именем (демон Лермонтова, дьявол в Братьях Карамазовых, черный человек в одноименной поэме Есенина, профессор черной магии в Маестре и Маргарите, болотные попики Блока и Ремизова) и в более мягких формах - столичных и захолустных денди...

В своем знаменитом Письме к президенту, опубликованном в The New York Review of Books в 1994 году, Иосиф Бродский продолжает полемику с Вацлавом Гавелом, o «негативном человеческом потенциале».

«Так что, возможно, пора – и нам, и миру в целом, будь он демократическим или нет – соскоблить термин "коммунизм" с человеческой реальности Восточной Европы, дабы можно было признать в этой реальности то, чем она была и остается, – зеркало.

Ибо человеческое зло всегда является таковым.

Географические названия или политическая терминология дают не телескоп или окно, но отражение нас самих: человеческого негативного потенциала. То, что происходило в нашей части света на протяжении двух третей столетия, по своему масштабу не укладывается в слово "коммунизм". (...) Проповеди –не моя стихия, к тому же вы обращенный. Не мне вам говорить, что то, что вы называете "коммунизмом", былочеловеческим падением, а не политической проблемой. Это была человеческая проблема, проблема нашего вида, и потому она имеет затяжной характер.»

Сумароковский Хор ко превратному свету как раз решает задачу онтологического столкновения с иным миром, в частности, со западной культурной моделью. И здесь слово завуалировано словоподобием, с загадочным намеком.

Соловей, давай и ты оброки,
Просвищи заморские пороки.
За морем, хам, хам, хам, хам, хам, хам.
Хам, хам, хам, хам, за морем, хам, хам, хам.
За морем, хам, хам, хам, хам, хам, хам.
Хам, хам, хам, хам, за морем, хам, хам, хам.
За морем, хам, хам, хам, хам, хам, хам.

Имагология Запада передана - лаем, и состоит из тридцати хам в стихотворной интонации: натиск односложного слова, которое в русском языке означает невежу. Подачу дискурса травелога как лая (по случаю коронации монарха иностранного происхождения) можно понимать как своего рода самозащиту от иностранного влияния, которая осознает свою иррациональную и инстинктивную компоненты (не без асоциации на анти-культурного библейского Хама).

Означает ли это, что русская культура все же несколько ксенофобична? Как кролика из шляпы, вытаскиваем и Другой хор к превратному свету, впервые опубликован в посмертном собрании сочинений Сумарокова (ред. Н. И. Новикова, 1781). Впрочем, существует мнение, что Сумароков не явялется его автором, поскольку его нет в брошюрке Торжествующая Минерва из 1763 года.

Так или иначе, Хор вписывается в рамки имагологии, которая черпает свои образы из cartoon porn многозначности слова превратный, означая и непостоянный и неправильный. Поэтический перечень включает в себя сотни стихов, и похвально изображает десятки социальных и культурных слоев иностранной культуры, в самом деле представляя собой критический автопортрет собственной.

Там язык отцовский не в презреньи;
Только в презреньи те невежи,
Кои свой язык уничтожают,
Кои, долго странствуя по nude celebrities свету,
Чужестранным воздухом некстати
Головы пустые nude celebrities набивая,
Пузыри надутые вывозят.
Все люди за морем buy generic diflucan online трудятся,
Все там отечеству porn cartoon служат.

Хитроумный Сумароков ни за что не отрекся бы своих изощренных фокусов...

......................................................................................................................................

В разнообразном диапазоне определений и самоопределений русской культуры, часто настаивалось на некоторых бинарных крайностях (икона и топор Джеймса Биллингтона, ксении и химеры Льва celebrity nude Гумилева), которые в конце концов вливались друг в друга. Можно сказать, что современная Россия переживает очередной момент прозорливости: противоположности русской культуры снова встретились во очию.

В харизматическом поэте русского классицизма, Александре Сумарокове, мы имеем своенравного сторонника тезиса, что наше будущее зависит от нашей готовности превосходить пределы собственной культуры. В этом смысле интеркультурализм не означает замену одной формы другой, а возможность сосуществования разных культур в одном месте. Размышляя в духе нашего времени, метаутопически, мы можем в свою очередь добавить: если не на планете Земле, то, по крайней мере, в наших головах...

Литература

BILINGTON, Džejms (1988). Ikona i sekira. Istorija ruske kulture, jedno tumačenje. Beograd: Rad

BRODSKY, Joseph (1994). The Post-Communist Nightmare: celeb news An Exchange by Brodsky, http://www.nybook.com/articles/archives/1994/feb/17

ВИНОГРАДОВ, В.В. black porn videos История слов, http://slovari.ru/default.spx?s=0&p=3071

ГУМИЛЕВ, Лев (2001). Этногенез и биосфера Земли. Санкт Петербург: Кристалл.

КОНДАКОВ, Игорь (2003). Культурология, история культуры России, Москва: Омега-Л

МАНДЕЛЬШТАМ, Осип (1921). Слово и культура http://www.silverage.ru/poets/mandel/mand_sl_cult.html

ПЕЛЕВИН, Виктор (2007). Священная книга оборотня, Москва: Эксмо

ПЕЛЕВИН, Виктор (2008). История России – это просто история моды, http://www.pelevin.nov.ru/interview/o-gaz/1.html

СУМАРОКОВ, Александр kamagra online (1957). Избранные произведения, Ленинград: Советский писатель

< Prev		Next >

Add comment

JComments