Сайт журнала "Слова"

Ломать Людей

«Люди сволочи, - думал Володя. – Люди слабые гнусные сволочи».

- Новенький? – встретил его невысокий усатый мужичок.

- Да, - кивнул он.

- Подсобником?

- Ага.

- Я – Семагин, бригадир, - сказал мужичок. – Во всём меня слушаться, ясно?

- Ясно, - ответил Володя.

- Здесь правило простое: или ты работаешь или идёшь на хуй. Пока понятно?

- Понятно.

- Переодевайся, и дуй вон к тому парняге. Будешь кирпичи подтаскивать.

Так Володя познакомился с бригадиром.

- Бугор у нас зверь, - говорил каменщик Паша.

- Садист, - добавлял плотник Валера.

- Изверг, - шептал сварной Лёша.

- Людей ломать любит, - подводил черту бабай Зарипов, который работал штукатуром. – Скольких уже поломал!

«Спокойствие внутри, - рассуждал Володя. - Оно со мной. В спокойствии сила. В спокойствии размеренность».

- Эй, урод! Я тебе где сказал быть!?

Сжав кулаки, Семагин шёл прямо на него. Володя отступил назад.

- Меня за водой послали, - ответил он.

- Какой водой! Я тебе говорил с места не сходить?

- Да.

- Какого хера ты ушёл?! Я тебя где искать буду?!

Володя смотрел себе под ноги. Молчал.

- Кто тебя послал?

- Валера.

- Валера здесь кто?

- Он плотник.

- Вот и посылай плотника на хуй! Если тебе бригадир сказал на месте стоять, значит на месте стой.

Володя кивал головой.

- Ты понял меня? – смотрел бугор на Володю. – Или ты тупой? Не понимаешь.

- Я понял.

Семагин отошёл.

- Зверь! - качал головой каменщик Паша.

- Садист! - бормотал плотник Валера.

- Изверг! - хлопал глазами сварной Лёша.

- Эх, до чего же людей ломать любит! – возмущался бабай Зарипов.

«Я способен терпеть, - вертелось в голове Володи. - Мне по силам. Я спокоен, я твёрд. Я преодолеваю разломы. Я карабкаюсь».

- Чё, Володь, третий разряд дали?

- Угу.

- А чё невесёлый?

- Третий разряд – ученический.

- Ну всё же не подсобник уже. Каменщик.

- Всё равно на кладку не пускают.

Рабочий день подходил к концу.

- Бугор, пойдём мы? – спросил каменщик Паша.

- Время уже, - добавил плотник Валера.

- Пора, - буркнул сварной Лёша.

- А, бугор? – скосил на бригадира глаза бабай Зарипов.

Семагин окинул всех быстрым взглядом.

- Никто не уходит, - сказал он. – Займёмся уборкой территории.

- Уборкой!.. - выдохнули все. – Да ведь нечем убирать. Ни мётел нет, ничего.

- Мётла наломаете. Ноги в руки и шагом марш.

Убирались до двенадцати часов.

- Бугор, всё кажись, - говорил каменщик Паша.

- Ага, чисто, - бурчал плотник Валера.

- Словно и мухи не срали, - кивал сварной Лёша.

- Отбой, бугор? – смотрел на бригадира бабай Зарипов.

Семагин обошёл территорию.

- Грязно. По новой пройдитесь.

Все схватились за сердце.

- Мы завтра никакие будем!

- Меня не ебёт, - отвечал Семагин. – Чистота залог здоровья.

- Да и мётла стёрлись.

- Новые ломайте.

Мели до gay movies трёх часов ночи.

- Зверь! - махал метлой каменщик Паша.

- Садист! – сплёвывал на землю плотник Валера.

- Изверг! – шипел сварной Лёша.

- Сломать нас хочет! – бормотал бабай Зарипов.

В пять утра Семагин их отпустил. К восьми вернулись на работу.

Каменщик Паша уволился.

- Всё, хватит с меня, - сказал он. – Не могу больше с этим гадом работать.

«Абсолютных людей не бывает, - размышлял Володя. - Человек слаб и ничтожен. Он такой же. Он проявит свою слабость».

- Ровнее, ровнее, - поправляли опытные каменщики Володю. – Хоть и четвёртый тебе дали, а всё равно норовишь вкривь пустить.

- Ладно, - кивал он.

- Получается? – подмигивал плотник Валера.

- Вроде.

- Вовка молодец! – хлопал его по плечу сварной Лёша.

- Да какой уж молодец.

- Растёт, малай, растёт, - смеялся бабай Зарипов. – Не по дням, а по часам растёт. Глядишь, большим начальником станет!

Семагин выходил из бытовки.

- По моему представлению, - объявил он, - директор урезал нашей бригаде премию на пятьдесят процентов.

- Почему? – закричали ему.

- На каком основании?

- С какого хуя?

Семагин подскочил к Валере.

- Ты тут хуями кроешь?

- Я, - расхрабрился тот. – Не имеешь право премию удерживать!

- А на-ка! – бригадир врезал Валере в челюсть.

Тот повалился на землю.

- С тебя сто удерживаю.

Семагин обвёл глазами бригаду.

- План не выполняем. В сроки не укладываемся. Кто не доволен – идёт на хуй. К бомжам и нищим. Остальные затыкают пасть и работают.

Громко хлопнув дверью, он скрылся в бытовке.

- Садист! – держался за разбитый рот плотник Валера.

- Изверг! – шептал сварной Лёша.

- Ай, как людей ломает! – чесал лысину бабай Зарипов.

В тот же день Валера написал объявление об увольнении.

- Я ему не пацан, - сказал он. – Хватит с меня. Пусть над другими издевается.

«Струнка, - представлял Володя. - Маленькая тонкая струнка. Она натянута. Она дрожит. Она порвётся. Он не сверхчеловек».

- С пятым разрядом тебя! - поздравляли мужики из бригады. – Головокружительная карьера.

- Скажите тоже! - отшучивался Володя. – Карьера у интеллигентов. А у нас, простолюдинов - выживание.

- Не, ты быстро движешься, - говорил сварной Лёша.

- Начальником, начальником станет! - смеялся бабай Зарипов.

Семагин осматривал кладку. Как всегда был недоволен.

- Опять, блядь, уклон какой-то! – бормотал он.

- Да нет уклона, бугор, - оправдывались каменщики. – Тебе кажется.

- Ни хера мне не кажется. Это вы зенки залили и всё вам хорошо.

Лёшу, Зарипова и Володю он подозвал к себе.

- Для вас, мужики, отдельное задание, - сказал многозначительно. – Я в деревне дом строю. Отправляю вас туда на две недели.

- Эх ты! – выдохнул сварной Лёша.

- Спать там есть где. Питание обеспечу. Зарплата будет идти.

- Спасибо, бугор, обрадовал! – возмущался Лёша.

- Чё, не доволен чем-то?

- А с чего мне довольным быть? Я десять дней как женился. Медовый месяц. А ты меня в деревню.

Семагин сверлил lesbian porn его маленькими чёрными глазками.

- Это не обсуждается, - отрезал он. – Или ты работаешь, или…

- Понятно, понятно. Всё, хватит с меня, пишу заявление.

- Как знаешь, - бросил Семагин, уходя.

На корточках Лёша писал заявление.

- Изверг! – сокрушался он.

- Людей ломать, - качал головой бабай Зарипов, - людей ломать любит.

Дом бригадиру они строили почти месяц.

«Это всего лишь поток, - рисовалось в воображении Володи, - поток эмоций. Он несётся, он стремителен, но необходимо удерживать его в русле. Не позволять волнам подниматься и захлёстывать. Люди не совершенны. Он проиграет».

- Поздравляю, - жал ему руку Семагин. – Шестой разряд – это не шутка.

- Спасибо, - ответил essay writing service Володя.

- Конечно, текучесть у нас большая, - говорил бригадир. – Во многом с этим связано то, что ты так быстро поднялся. С шестым разрядом в СМУ люди по любому быть должны. Но ты терпеливый.

- Стараюсь.

- Слышал, ты в институт поступил?

- Да.

- Молодец, учись. С образованием не пропадёшь.

Рабочий день закончился.

- Домой сейчас? – спросил Семагин.

- Домой.

- Пойдём вместе.

До автобусной остановки они шли вдвоём. Володя чувствовал себя крайне скованно.

- Ухожу я, Вовка! – сказал Семагин. – Неделя ещё, и всё.

- Уходите?! – удивился Володя. – Вот это да!

- Хватит с меня. Заебался такой жизнью жить. Каждый день как последний. Отдохнуть хочу. Дом в деревне построил, там буду доживать. Магазин открою. Продуктовый.

- Неожиданная новость.

- Тебя буду рекомендовать в бригадиры. Ты самый путный из всех.

«Спокойствие, - торжествовал Володя. - Размеренность, терпение. Они не могут не принести результаты».

- Где Зарипов? – вышел Володя из бытовки.

- Не знаем, бугор, - воротили рабочие лица.

- Я вас спрашиваю! - заорал milf porn он. – Где Зарипов?!

- За вагончиком, - сознались они. – В траве лежит.

- Пьяный?

- Видимо.

Бабай Зарипов в невменяемом состоянии валялся в тени. Володя потормошил его ногой. Тот лишь мычал в ответ.

- Всё, - выдохнул он. – Увольнять буду.

Весь следующий день бабай бегал за ним.

- Володь, - заискивающе улыбался он, - мы с тобой сколько уж работаем!

- Меня не колышет, - отмахивался от него Володя.

- У меня жена инвалид.

- Тема закрыта.

- Дочь от мужа ушла, ребёнок у неё. У нас живут.

- Вопрос решён, - оттолкнул его Володя. – На хуй иди со своими проблемами!

Зарипов стоял посреди пустыря и горько плакал, вытирая засаленной кепкой глаза.

«Чёрт возьми! – думал Володя. – Ломать людей – это так приятно!»

Девушка по имени Могильная Плита

Карнавал! Карнавал!

Возбуждение достигло невиданных пределов, нетерпение тревожно барахтается в сердцах, заветный день наступил, уже сегодня, сегодня, господи, и не верится-то совсем, сегодня отрыв и выход в запредельность!

Девчонки с утра сами не свои, костюмы готовы, менять поздно, только последние штрихи разве, да ещё сожаление глухое где-то под селезёнкой ворочается – а вдруг можно было и получше придумать?

Пацаны – те ещё дурнее в ожиданиях. Две hot lesbian porn недели безудержных фантазий о неистовом буйстве, о пире вожделенного духа, о кураже – потому что знают, знают, черти, что будет вольнее, свободнее, что можно позволить с девчонками Нечто.

Да и те в курсах. Где ещё, как не на карнавале оттянуться? Где, как не здесь без зазрения совести на вольности пуститься?

И лишь бы всё гладко! Лишь бы без обломов, без накладок всяких. Так, типа просьбы к обстоятельствам.

Танцпол светится, стробоскоп мигает, хрустальные шары в зените и шлют радужные блики всем жаждущим удовольствий. Кислотные цвета разъедают глаза, голова кружится. В баре только пиво, директор запретил покрепче, но на грудь заранее слегка приняли, да и во фляжках ещё барахтается. Колёса тоже внутри, вращаются, сцепление в норме, тормоза позабыты дома.

- Ба, смотрите, смотрите! – шёпот. - Кто это, кто? Танька Беликова? Не слабо!

Точно, Беликова. В костюме порочной колдуньи. Что-то вроде Бастинды в молодости. Ниспадающие тёмно-синие одежды, какой-то блестящей дребеденью инкрустированные, волосёнки жиденькие неплохо так уложены, поблёскивают, и макияж демонически красивый. В руке – что-то вроде волшебной палочки. Ко всем подходит, опускает её на плечо и говорит: «Крибле, крабле, бумс!» Броско, phone porn сучка, броско.

- Уау, а это Сашка Карпов! Никак Спиди-гонщик?

Красно-белый комбинезон, шлем в звёздах, а сзади надпись эффектная «Mother Fucker». Пьяненький, и вроде как вполне. Пошатывается, смеётся, и сквозь смех выкрикивает:

- Матушка была довольна!

Перепадёт. От девчонок ему сегодня точно перепадёт. Нужный образ нашел.

Почти сразу вслед за ним Серёга Лапин заявился. В чёрном трико, тёмной накидке и с черепушкой в руке.

- Бедный Йорик! cartoon porn videos – всхлипывает. – На кого ты меня оставил?

Этот, как его… Ну, у одного писателя из Англии персонаж такой. Гамлет, точно! Прогнило что-то в датском королевстве, о-хо-хо. А ещё, когда про Йорика вякать надоедает, достаёт из-за пояса сабельку – ладно что настоящую не додумался притащить, а то бы мог, у него отец распальцованный – и заявляет:

- Я насажу вас всех на свою пику!

Как-то агрессивно, сказать по правде. Да и девчонки к нему по жизни прохладно относятся. Так что не знай, не знай насчёт его шансов. Если только перепьёт какая.

- Зырьте, зырьте!

Марина Космомарова ещё больше жару дала. Под Диту фон Тиз закосила. От ступней до подбородка – кожей обтянута, только жопа голой осталась. Пацаны тут же её по ягодицам приглаживать взялись. Марина не возражает.

Но не они отожгли по-чёрному, не они. Кто бы только знал, что именно эта сегодня всех ярче выступит. Не в жизнь не догадаетесь! Машка Боголюбова, придурошная.

Нацепила на себя чёрный картонный короб, верхняя грань полукругом, только для рук и головы отверстия. Только короб – и всё. Даже на ногах ничего не надето, босая. А на коробе впереди белой краской намалёвано: R.I.P. Покойся в мире.

Ну, в зале-то не дураки, поняли, что она надгробный камень изображает. Правда, не все. Эльвира Воропаева, которая как самая мелкая просто в белое и кружевное оделась, отчего всем сразу стало ясно, что она в образе Дюймовочки, подошла и не постеснялась спросить:

- Ты кто?

Видимо, не в смысле кто ты по жизни, а кто ты сейчас, на карнавале.

- Меня зовут Могильная Плита, - как-то неврастенично ответила Маша.

Мало того, что она и так пришибленная, она сюда вообще какой-то неадекватной припёрлась. То ли колёсами первый раз в жизни закинулась, то ли травки курнула. По ходу, тоже первый раз. Глаза навыкате, вздрагивает то и дело. Придурошная, что с неё возьмёшь?

Но девчонки прикид её всё же по достоинству оценили.

- Бля, готично-то как! – шепчутся. – Отожгла, тупорылая, отожгла. Всё гениальное просто.

Начались танцы. За вертушками колдует DJ Печёнкин, почти столичная знаменитость, знатный нарезчик винила.

- Давай-давай! – выдал он в микрофон.

Долго заводить народ не пришлось.

- Давай-давай!!! – заскандировали ряженые. – Давай-давай!!!

Отжиг конкретный властвует. Офигенный кураж! Даже завуч Маргарита Ильинична на танцполе юлой вертится. А лучшая – всё равно Боголюбова. Шатается как прокажённая, руки к небу вздымает и кричит, так что весь драм-эн-басс многокиловаттный перекрикивает:

- Вы все скоро сдохнете!

Народ фишку живо celeb sex tapes словил.

- Мы скоро сдохнем!!! – принялся орать хором. – mobile porn Давай-давай! Давай-давай!

Боголюбова не унимается.

- Я вестница смерти! – вопит. – Сегодня судный день! Скоро все вы сгниёте!

- Мы всё сгниём!!! – радостно подхватывает молодёжь. – Давай-давай! Давай-давай!

Боголюбова на спину повалилась, хрипит, руками перебирая.

- Господь Бог уничтожит вас, неблагодарное человечество! Я Могильная Плита! Я пришла за вами!

- В жопу бога! – крикнул в микрофон DJ Печёнкин, видимо завидуя неожиданному успеху Боголюбовой.

- В hot lesbian porn жопу!!! – экстатично, воодушевлённо подхватил народ.  – Давай-давай! Давай-давай!

Освобождение, вот что это такое. Отрыв. Полный беспробудный кайф.

- Бля, да она королева вечера, - вынуждены были признать девчонки, глядя на выкрутасы Могильной Плиты.

А дальше – больше Машка выдала. Умудрилась в своём коробе на четвереньках ползать, космами эффектно мотать, а под занавес вечера вообще блеванула красиво, струёй этак. Все аж завизжали от восторга!

- Ты лучшая! – аплодируют ей. – Могильная Плита – де бест.

Усталая, изнеможённая, Боголюбова повалилась на пол и тихо плакала.

- Вы ничего не понимаете, глупцы. Вам конец всем, конец! Вы все сдохнете, сдохнете, сдохнете! И я ничего не могу с этим поделать…

А потом, чуть позже, когда все действительно сдохли – все-все-все, всё человечество вплоть до последнего старика и младенца – она вышла на улицу и, рыдая, шла по ночному безмолвному городу, то и дело натыкаясь на остывающие тела.

- Господи милостливый! – заламывая руки, взывала она к небесам. – За что, ну за что ты так с ними?!

Обессилившая, она свалилась у дороги и забилась в истерике. Она молотила руками по асфальту, словно пытаясь вызвать сам Ад, словно желая его пришествием объяснить произошедшую трагедию. Но Ада, как знают наиболее образованные и проницательные существа во вселенной, не существует в принципе. Всё в воле Господней, всё в его благости.

И Господь Бог спустился в человеческом обличье на Землю, и положил на плечо Могильной Плиты руку.

- Не плачь, - молвил он. – Перестань скорбеть. Ты избрана мной, Мария, чтобы стать прародительницей нового человечества. Людей добродетельных, чистых и ярких. Людей с примесью божественной крови.

И он поставил Машу раком, порвал ей целку и целый час сладострастно имел, раз за разом сбрасывая в её чрево лучезарно-чистое семя.

И вскоре произвела Мария на свет первых созданий нового человечества.

< Prev		Next >